Шёл сто тридцать тысяч двести седьмой день; или около. В какой-то момент прекращаешь считать, цепляться за зыбкую связь с течением времени, и всё же волей-неволей собираешь в голове цифры, перемножаешь их друг о друга, выводя по итогу внушительный шестизначный ответ.
Всякий её пациент от того мог покрыться нервной испариной, окажись хоть чуть больше в сознании, но группа тел, искажённых блёклым мерцанием парящих в высоте голограмм, вела себя по обыкновению: смирно.  Даже нервные содрогания мышц, верные спутники перехода тела в дивную новую фазу бытия, были редкими гостями в это время; в основном потому, что поступлениям было нечего сокращать.
Ами и сама была почти неподвижна, путешествуя меж нестройных линий первичных отчётов, расползавшихся в воздухе, одним взглядом. Современные технологии существенно умаляли необходимость телесного контакта с большинством тел, если обратного не требовали староверующие родственники усопших или, в случаях более частых, имевшие власть, и не только, требовать что-то вообще.
Ами нередко задумывалась о расчленении их мнения на этот счёт.
- Проходи дальше, - отзывается она на голос посетителя, в ком без труда угадывается Макото, так же громко: толстые стены секционной скрадывают многие звуки, хоть и служат вовсе не для того; людское общество давно смешалось в невыразительную серую массу, оттого всё знакомое некогда в нём угадывается... интуитивней. Ами сказала бы когда-то - "родней".
Мумифицированный труп, по-прежнему бесстрастно взиравший на Ами пустотою глазниц, всем своим видом грозился унести всё неочевидное (а Ами была почти что уверена - Макото интересует в первую очередь это) с собою в могилу, вызывая лютую зависть у менее удачливых соседей, давно разложивших по полочкам отчётов все свои "в", "вне" и, моментами, "почему".

Предстоял разговор, неприятный и долгий; пальцы дёргают нервно рукав халата, словно то подготовит к нему. Ничего страшного не было в том, чтобы говорить "по делу", и хоть прочих желающих побеседовать о том с нею очно Ами недвусмысленно отправляла в направлении готовых отчётов, Макото редко получала отказ во встрече. Сегодня всё было несколько... по-другому. Разговор грозился стать "личным".
- У нас есть два варианта, - сообщает она наконец, не провожая Макото взглядом. Приглушенный стук каблуков последует за тою вскоре, когда Ами всё же присоединится к обозначенному столу. - Либо в Токио появился непризнанный гений, испытывающий шокирующие, - и шокирующе эффективные - методы бальзамирования несколько... экстремальным опытным путём. Либо...
Ами глубоко вздыхает, запинаясь, будто слова тянут ту за язык, вынуждая пойти против желанной действительности. Утверждать, что она не ждала ничего сверхъестественного в жизни опять казалось ей лицемерным и глупым: сверхъестественное - она сама; каждая из них. Естественным было парню, разложенному сейчас перед ними, стоять на месте Мицуно, а Ами... Ами выглядеть гораздо хуже его настоящего.
- Естественная мумификация - очень капризный и требовательный к условиям процесс, самое главное из которых - отсутствие контакта с кислородом, который у нас, - что даже странно, - в свободном доступе повсеместно. Посторонние вещества, способные предотвратить гниение при контакте с ним, - латекс перчатки поправляет аккуратный разрез, скрывающий за собою то, что осталось от внутреннего мира пациента - насколько не было иссушено тело, весь набор последнего всё ещё был при нём; в верном количестве штук. - Даже следы их - они не были обнаружены ни на теле, ни внутри него. Во всяком, известные нам... науке.
Ами наконец поднимает взгляд, впервые за время пребывания Макото здесь останавливая тот на ней.
- Но что-то... оставляет его таким.

Внезапное откровение вынудило замереть в нелепой позе, склонившись к телу с занесённым над тем рукой, несколько раз быстро моргнуть, силясь то ли проще то обработать, то ли вовсе с себя стряхнуть. Вопрос Макото был сколь неожиданным, сколь, чего уж таить, уместным.
- Нет, - отвечает она многим тише, чем прежде, и даже этот короткий ответ кажется ломким, каким-то неверным; описанная Макото картина, ему не в пример, предстаёт перед Ами гораздо живей.  Было странно, почти удивительно даже, как кто-то может не измениться почти по прошествии непозволительно долгих лет: Ами не могла похвастаться тем же. Изменения были в ней даже внешне, и длина волос была в том меньшей из бед - для многих других Мицуно, возможно, выглядела на ранние двадцать, но саму её никогда не покидала мысль о заслуженных трёх сотнях лет. Одно представление себя в коротенькой юбке Меркурия казалось, по меньшей мере, неубедительным.
"Меркурий".
Ами не вспоминала о той так долго, что почти не помнила себя - в то время.
- Не носила, - добавляет она уже со вздохом, снимая перчатки, привычным жестом отправленные в полёт до урны неподалёку, и добавляя голубой жезл, выуженный из кармана, к зелёному. Появление диковинных трупов натолкнуло Ами на множество мыслей, одна страннее другой. Не то, чтобы Мицуно рассчитывала, что мумии вдруг оживут, как одна, отправляясь наносить возмездие ближнему - в этом случае, ей - в тот же миг, и придётся немедля хвататься за хеншин. Было другое...
Она вздыхает снова, ещё тяжелее и громче, чем прежде.
- Суперкомпьютер, - небольшая, привычно сложенная панель выуживается из кармана следом за жезлом, и Ами протягивает его Макото. - И визор.
По современным меркам их технологии давно устарели, - и тот включался ею в последний раз в далёкие шестнадцать, максимум - восемнадцать лет, а после лежал в коробке с хеншином, ненужный, и ей очень хотелось считать, что забытый; Ами переезжала так часто, и "ценный" груз всегда переезжал вместе с ней, не имея возможности потеряться при том - её организованность всё ещё была при ней.
- Они всегда справлялись с поиском "тёмных сил".
Появлялся резонный вопрос: чего ждала Ами, и от чего не провела анализ до появления Макото здесь?..
- Чтобы использовать визор, мне придётся... - она запинается, почти физически чувствуя, как на щёки закрадывается румянец, не посещавший её добрые три сотни лет, и прикрывает лицо рукой, потирая пальцами лоб. - Перевоплотиться.

Тревожность не покидала даже после того, как дверь за Макото прикрылась, оставляя Ами в привычной обстановке: баюкающей тишине морга. Даже возможность быть неувиденной не успокаивала, а должна; отсутствие зеркал и окон не утешали - тоже. Отними ей ещё десять лет, верни к юношеским истокам, и это не изменит того, что внутри она - трёхсотлетняя старушка, прожившая больше жизней, чем когда-либо хотела. Жизней, лишивших единственной мечты - достигнуть успеха в медицине, свершить по-настоящему значимый прорыв, способный спасти многие жизни - поздней.
Ами могла дать зелёный свет вечной славе тогда, оставшись лишь на страницах книг, несущих человечеству пользу, и никогда не ступать в медицину - снова. Ами поступила эгоистично - тогда; были и многие "после".
Могла поступить и сейчас. Обретённая возможность заботиться о себе - в очередь первую, была тем немногим, что держало её здравомыслие на плаву. И всё же...
Их группа не делила теперь теплоты отношений, но какую-то долю ответственности Ами ощущала и по сей день - по старой памяти. Если был хоть туманный шанс пролить на происходящее свет, она им воспользуется, а после - умоет из всего этого руки. Снова бегать по улицам Токио в виде, компрометирующем здравый смысл и достоинство, Мицуно не планировала.
- Вот и покончим с этим, - убеждает она себя негромко вслух, чувствуя, как секундами промедления отдаляет себя от зыбкой решимости. - Mercury Crystal Power, Make Up!
Пальцы приводят древнее устройство в жизнь, стоит перевоплощению завершится: машина немедля просыпается под ними, словно не было сотен лет расставания между. Ами собирает все те крупицы, что ей были известны, а это немногое, и теперь останется только ждать - компьютер и раньше действовал неторопливо, анализируя живые воплощения "тёмных сил", кидающихся в них всем, чем кидать не положено добрые несколько минут; сколько времени займёт почти что голый анализ - думать не хотелось.
Она то и дело переводит взгляд с небольшого монитора на дверь, скрывающую за собою Макото, и когда тот фактически замирает на ней, не возвращаясь к компьютеру больше, неуверенно подходит ближе.
- Тебе не обязательно это делать, знаешь, - обращается она к Макото - или, вернее, двери, опираясь спиной на прохладную стену около той. - Здесь не бывает и души в рабочее время, - хотя Ами и понимала, что то было лишь удобным предлогом, призванным не поставить обеих, и особенно саму Мицуно, в неловкое положение. - И я так чувствую себя ещё глупее, чем если бы ты была здесь.

В ответ на реакцию Макото она лишь закатывает глаза - у Ами не было сомнений, что выглядит она самым неподобающим образом, и ждать от мисс сердце-на-рукаве координации было неосмотрительно. Может, Мако и не была центром язвительности их некогда тесного круга, но и умением таить за непроницаемой маской чувства не славилась тоже; в том пальма первенства неизменно была за Мицуно.
Вот и сейчас Ами проглатывает собственное неудобство, расшаркивается перед нею в шутливом реверансе, легко отталкиваясь от стены, но всё так же не улыбается, пусть даже моментом, говоря:
- Не самый ужасный день моей жизни, Кино, - и хоть та у неё была в большей мере скучной, не выходящей за рамки порочного круга "дом-работа-дом", даже в ней были случаи, вспоминать о которых не хотелось. Особенно вслух.
Она терпеливо дожидается отчёта, рассматривая белёсые стены с той упоительной увлечённостью, что вынуждает едва ли не вздрогнуть, услышав голос Макото вновь. Пальцы касаются серёжки, материализуя визор: Ами предпочитает считать анализ с него, чем тянуться через плечо Мако; к некоторым вещам время неизменно - неумолимо.
- Мгм, - соглашается Ами как-то пространно, погружённая в данные перед лицом. - "След" - выражаясь мягко. Весь наш новый знакомый один сплошной след, - добавляет немногим погодя, спешно возвращая себе себя: едва становится понятно, что большего компьютер не скажет, Меркурий отправляется туда, откуда пришла - на задворки воспоминаний. - Вашему участку понадобится новый отдел, детектив-в-матроске.
Руки проводят по холодящей ткани халата, едва рабочая одежда меняет собою сейлор фуку, словно успокаивая себя тем, что всё вернулось на место - Ами не повторит этот опыт даже под угрозой расправы.
- Коллеги оценят твою "старую-новую" форму.

По количеству исходящих вздохов становилось понятно, что Макото приблизилась к тому состоянию, в котором её встречала Ами - когда попытка найти ответы лишь порождает ещё больше вопросов, и не знаешь уже, стоит ли поиск свеч. Когда-то и сама Мицуно понимала природу её переживаний, когда-то - задумалась бы о том, сколько опасностей несёт одно спешное откровение, раскрытое по указанию пальцев Меркурий. Беспокоилась бы о том, какие неприятности, сколько их, ждут Макото и тех, кто решится встать по её плечо в этой, очевидно заново зреющей, битве; сколько раз они подберутся к смерти - по одну из сторон.
Когда-то.
- Мой нынешний круг общения неговорлив, - отвечает она Макото, едва заметно поведя плечом: стоило отдать той должное, последняя шутка была "что надо" - Ами засмеялась бы даже над ней, если бы помнила по сей день, как делать то. Или зачем.
Взгляд окидывает пространство секционной, что казалась бы пустой без экранов, не перемигивающихся теперь: застывшие безжизненно данные над вторящими им в такт телами сигнализировали о том, что их работа здесь выполнена. Даже с почтенного расстояния Ами могла заметить - кто-то выиграл джек-пот в виде вскрытия; остальных ждала путёвка восвояси - холодильник.
- Всё уносят в могилу.
Сказывалась профессиональная деформация, думает Ами мельком, решая, что только она и могла толкнуть Кино на озвучивание подобной просьбы - или это, или забывчивость о том, с кем Макото говорит вообще; Мицуно устраивало оба варианта, и чем быстрее Мако забудет о том, что их с нею разговор состоялся вообще - тоже, тем лучше.
Оставалась только одна проблема: хоть с просьбой Макото, хоть без неё, невозможно внести "воздействие тёмных сил" в отчёт, не показавшись слегка не в себе: не то, чтобы за единственным доктором, сшивающим тела после вскрытия собственноручно, не перекладывая лишний труд в скорые санитарские руки, не водилось подобной славы, но... Если Ами и не любила что-то больше, чем рефлексию о прошлом, это собственную некомпетентность.
Особенно если та была фиктивной, и делать с этим что-то не Кристаллу, суперкомпьютеру, захлопнутому теперь и брошенному в карман за ненадобностью, а ей.
- Ты знаешь, где выход.